"Мы хотим, чтобы сотрудничество России и Сербии расширялось" - заместитель мэра Белграда Горан Весич

Несмотря на занимаемую должность заместителя мэра Белграда, Горан Весич является ключевой фигурой сербской столицы и выступает в роли локомотива её стремительного развития: от масштабной реконструкции общественных пространств и транспортной инфраструктуры до внедрения IT-технологий в систему жизнеобеспечения города.

В эксклюзивном интервью корреспонденту международной редакции Федерального агентства новостей на Балканах он рассказал, почему сербская столица абсолютно открыта не только для расширения сотрудничества с Россией в сфере высоких технологий, но и для углубления культурного взаимодействия, в рамках которого российские деятели могли бы внести свой вклад в историю города.

- Как бы вы в двух словах представили роль России в долгой истории Белграда?

- Я часто говорю о том, что Белград - великий город, потому что он не только сербский. Он был и кельтским городом, и византийским, до этого - и римским. Славянским, турецким, австрийским, но и, среди прочего, русским городом. Русским городом он стал после Первой мировой войны, когда примерно 40 000 российских эмигрантов прибыли в Королевство сербов, хорватов и словенцев - из около двух миллионов, покинувших царскую Россию. Из этих 40 000 почти 30 000 прибыли именно в Белград. В Белграде в 1931 году каждый шестой житель был русским. К нам приехало много высокообразованных граждан, что было крайне важно для сербского общества, которое в Первой мировой войне потеряло около трети населения и около 50% мужчин.

Тогда в Сербию прибыло 1000-1200 инженеров - а в самой стране до этого было всего 500 инженеров. Приехали многочисленные архитекторы, ученые, преподаватели. Благодаря русским у нас появилось 12 сербских академиков, среди которых и Георгий Острогорский, один из крупнейших византологов. Многие важные здания в Сербии построили русские архитекторы.

Русские основали первую актерскую школу в Белграде, балет, оперу… Они оставили большой след. Например, первым художником комиксов в Белграде был русский. Так что русские действительно сыграли здесь огромную роль. Этот «белый Белград», т.е. прибывшие белоэмигранты очень сильно повлияли на развитие города и сербского общества.

Мы с гордостью говорим о них, поскольку это время, когда русские действительно оказали максимальное влияние на развитие нашего общества. Причем как два народа мы никогда не вступали в конфликт: наоборот, мы всегда были по одну сторону истории, в основном, на стороне победителей. И за это мы платили высокую цену.

Нет таких других двух народов, у которых никогда не было проблем в коммуникации, как это было у сербов и русских. И поэтому влияние России на нашу историю особенно важно. Не забудем, конечно, и то, что русская Красная армия в 1944 г. участвовала в освобождении Белграда - это был второй эпизод. Мы всегда с гордостью вспоминаем всех русских, которые так или иначе внесли свой вклад в Белград, будь они белыми или красными.

- Можем также напомнить читателям о значении отдельных личностей, таких, например, как русский архитектор Николай Краснов, и его проектах в Белграде, которые включают в себя нынешнее здание правительства Сербии, Министерства иностранных дел, Архива Сербии или проект реконструкции внутреннего убранства парламента Сербии…

- Да, Николай Краснов - один из десятков архитекторов, которые здесь работали, и самый известный. Он был царским архитектором, и знаменитая конференция с участием лидеров Советского Союза, Великобритании и США в Ялте прошла во дворце, который построил он. Так что в Белград Краснов приехал с репутацией знаменитого архитектора, получил много достойных проектов и оставил действительно заметный след. Мы вернули долг Николаю Краснову, несколько лет назад назвав в его честь одну из улиц в столице и установив ему памятник в парке Ташмайдан - такой, которого он заслуживает. Мы очень ценим Николая Краснова и воспринимаем его и как сербского архитектора, не только русского. Но подчеркну: он был не единственным, просто самым знаменитым. Существует также много других архитекторов, которые оставили след в нашем городе.

- А есть ли сегодня в Белграде место участию русских деятелей в развитии города, как сто лет назад? Есть ли пространство для работы и творчества русских архитекторов, художников, ученых?

- Конечно, есть. Это зависит от самой Российской Федерации. На данный момент больше всего инвестиций Россия вкладывает в инфраструктуру. Наши страны подписали межгосударственное соглашение, которое позволяет российским компаниям работать непосредственно с Сербией по инфраструктурам проектам, и подобная возможность достаточно широко ими используется.

Но с другой стороны, то самое культурное сотрудничество, о котором вы говорите - отстает от уровня политического и промышленного, и мне жаль, что это так. Притом, что у нас блестящее политическое партнерство, и мы чрезвычайно благодарны России за предоставленную поддержку в борьбе за Косово и за её заступничество на мировой арене в целом. Экономическое сотрудничество сейчас вышло на хороший уровень, и становится всё лучше, однако культурное взаимодействие могло бы развиваться и шире. Действительно, могло бы быть гораздо больше российских художников, которые бы приезжали сюда, ровно как и сербских художников, работающих в Российской Федерации — и я считаю, что над этим надо работать.

Белград и Москва - города-побратимы, нас связывают десятки лет сотрудничества. Каждый год (сейчас, правда, все приостановилось из-за коронавируса) мы организуем Дни Белграда в Москве и Дни Москвы в Белграде. Это, в частности, дает возможность организовывать выставки, театральные спектакли, осуществлять такой вид культурного обмена.

В прошлом году должны были состояться Дни Москвы в Белграде - но их пришлось отложить. Когда, даст Бог, закончится эпидемия коронавируса, мы надеемся их, наконец, провести. Это хорошая возможность для развития отношений, похожим образом мы организуем сотрудничество с Санкт-Петербургом. Перед самой эпидемией, в феврале прошлого года (больше года назад) я ездил в Санкт-Петербург, и мы договорились подписать соглашение о побратимстве Белграда и Санкт-Петербурга, и таким же образом определили культурное взаимодействие, которое может стать очень значимым.

Я прошу прощения, но раз уж мы об этом говорим, хорошим примером служит Хор имени Александрова, который был очень популярным во всём мире, но особенно - в Сербии. Когда случилась трагедия, и весь состав хора погиб — мы один из белградских парков, где находится памятник императору Николаю Романову, назвали парком имени ансамбля Александрова. А когда сформировали новый ансамбль — его первые гастроли прошли в Белграде: в том самом парке, который назван в честь товарищей, погибших в авиакатастрофе.

- Есть ли возможности для расширения бизнес- и промышленного сотрудничества на базе уже существующего взаимодействия в IT-секторе? Например, такого, как «Яндекс.Такси»?

- Да, конечно. На прошлой неделе я встречался с делегацией компании «Яндекс.Такси», скоро мы встретимся в Москве. Они приехали сюда со своим приложением, которое могла бы стать частью системы. Однако, мало людей в курсе, что такси - это лишь одна из сфер деятельности компании «Яндекс» в России, можно даже сказать, что не самая важная часть её бизнеса. В России их присутствие более заметно в таких сферах, как умные решения, очень популярен поисковик и т.д. Так что я надеюсь, что я им открыл путь на сербский рынок, мы будем рады здесь их видеть, а они обещали приехать и работать в Сербии.

Как я уже сказал, я лечу в Москву, мы встретимся и обсудим возможное сотрудничество Белграда и «Яндекса». Один из видов этого сотрудничества - те самые приложения для умного города - smart city, которые они могут нам предложить. Во всяком случае, они выйдут на рынок и как оператор такси, и станут одной из международных компаний, работающих в Белграде. Поскольку «Яндекс» - не только российская компания, это крупная международная компания, которая, насколько я знаю, весьма успешно работает в десятках стран.

У нас представлена еще одна компания российского происхождения, она называется Marera и работает не только в России. Она вложила средства в более чем 170 тысяч кв. м. недвижимости в Белграде. Мы ее действительно очень ценим и уважаем. Эта компания реконструирует старые здания, создавая новые бизнес-центры. Мы, пожалуй, больше всего довольны ей из всех инвесторов, когда речь идет об инвестициях в недвижимость.

Так что здесь присутствуют хорошие российские компании, которые являются новыми, инновационными, с достойной международной репутацией, которые соответствуют всемирным тенденциям, и мне приятно, что и такие компании выходят на сербский рынок, потому что один из наших главных успехов - положение лидера в регионе по привлечению зарубежных инвестиций.

Также нашим весьма значительным успехом является тот факт, что в последние пять лет мы полностью поменяли структуру инвестиций в Сербию. Существуют вложения, которые требуют лишь простой низкоквалифицированной рабочей силы. Преимущественно такие инвестиции ранее и приходили в Сербию. В последние же годы мы говорим о гораздо более «элегантных» инвестициях - и не только российских: многие немецкие компании, такие как «Броссе», «Континентал», начали размещать свои научно-исследовательские центры в Сербии, как и «Яндекс». И это компании, которым необходимы образованные кадры, которые могут работать где угодно в мире.

Приход таких компаний означает, что мы сможем удержать молодых людей, которые реально могли в Германии и других странах получать зарплату по три-пять тысяч евро. Они смогут получать достойные зарплаты здесь - да, конечно, меньше, но в Сербии ниже и расходы на жизнь, так что это повод оставаться на родине. Приход таких фирм для нас особенно много значит. И среди них есть и российские компании.

- Каким образом сегодня развивается сотрудничество Белграда с Россией и как вы его оцениваете?

- Думаю, как я вам уже сказал, что политическое сотрудничество находится на действительно высоком уровне. Между президентом Путиным и президентом Вучичем сформировались просто замечательные отношения - что для нас особенно важно. Кроме этого, недавно в Белграде прошло заседание смешанного комитета, приезжал вице-премьер российского правительства, а я буду обсуждать российские инвестиции в «БГ-воз» (система городских и пригородных электричек. - Прим. ФАН) и в другие проекты, в которых мы заинтересованы.

Но, с другой стороны, это партнерство должно сопровождаться и культурным сотрудничеством, и я думаю, нет причин не познакомиться друг с другом ближе — ведь, в конце концов, мы очень похожи и прекрасно друг друга понимаем. Я надеюсь, что мы придем и к этому.

- Памятник Стефану Неманье (основателю сербского государства и династии Неманичей - прим. ФАН) уже стал одной из достопримечательностей Белграда. Почему сербская сторона выбрала именно русского скульптора, чтобы воздвигнуть его?

- Поскольку на эту тему существуют разные теории, я должен вам сказать, что Александр Рукавишников, мой личный друг и друг президента республики, получил этот заказ на международном тендере. Никто не говорил: «Мы хотим, чтобы этот памятник создавал Александр Рукавишников», — хотя мы имели право и на это, поскольку он действительно скульптор мирового уровня, и для нас была честью его работа в Белграде. Но Рукавишников действительно выиграл международный тендер, в котором участвовали ведущие скульпторы из Китая, России, Словении, Италии…

Когда мы открыли конкурс на создание памятника Стефану Неманье - мы решили пригласить пять скульпторов мирового уровня, но в то же время открыть конкурс и для других художников. Тем скульпторам, которых пригласили мы, гарантировали определенную награду, чтобы мотивировать их на хорошие предложения. Одним из них был Александр Рукавишников, который одержал победу в очень жесткой конкуренции с представителями других стран. И мы не пожалели: он действительно сделал особенный памятник, который, на мой взгляд, уже стал достопримечательностью Белграда. А сам Рукавишников стал нашим другом.

Я счастлив, что у него была возможность поработать в Белграде, поскольку отличительная черта больших городов — дать возможность великим именам мировой культуры и архитектуры работать в них. Например, Савскую площадь, где Рукавишников и воздвиг свой памятник, делал один очень известный в Европе испанский архитектор из Мадрида. Недавно мы делали мост, который связывает белградскую крепость и реку Сава, рядом с которым находится скульптура Ричарда Дикона, знаменитого британского скульптора.

Над нашим крупнейшим Парком «Устье», который размером напоминает парк им. Горького в Москве - работал Ян Гейл, датский архитектор, известный своими проектами по устройству общественных территорий. Наши центральные пешеходные зоны обустраивал австрийский архитектор словенского происхождения Борис Подрек, который работал и в Москве над центральными пешеходными улицами. Мы хотим такой Белград, где будут работать люди с великими мировыми именами. Это значит, что мы станем лучшим городом, а наши скульпторы, наши архитекторы - смогут чему-то научиться у своих зарубежных коллег.

Я, например, предложил Александру Рукавишникову поработать над одним из белградских парков по примеру парка Гуэль в Барселоне, который создал знаменитый Антонио Гауди. И я предложил ему спроектировать этот парк, чтобы с ним работали молодые российские и сербские архитекторы и скульпторы, чтобы они учились у вас, как это делается. Для них это будет важным опытом, поскольку потом они смогут делать что-то самостоятельно, а для нас хорошо, если молодые российские и сербские скульпторы будут работать с таким знаменитым коллегой. Так что в этом смысле мы очень довольны.

Я еще забыл вам сказать, говоря об отношениях Белграда и России, что одним из первых решений, которое принял Парламент города в 2014 г. после муниципальных выборов - было воздвигнуть памятник императору Николаю Романову. Я всегда говорю, что пусть император Николай Романов и не был величайшим российским императором, более того, даже не относится к великим императорам - он всё равно заслужил памятник в Белграде. Как вероятно и в России - из-за трагической кончины, которая постигла его вместе с семьей.

Но для сербов он, возможно, является самым значимым российским императором - потому что он не только вступил в Первую мировую войну из-за Сербии, но также своим ультиматумом союзникам обеспечил, чтобы французы на своих кораблях эвакуировали отступившие сербские войска с берегов Албании и спасли их от окончательного разгрома. Мы были бы плохим народом, если бы не вернули долг императору Николаю Романову, если бы не выразили благодарность человеку, который из-за Сербии потерял и корону, и жизнь.

Поэтому мне действительно дорого, что мы воздвигли этот памятник - ведь он доказывает, что мы умеем быть благодарными людям, которые сделали что-то для этой страны. Император Николай Романов, без сомнения - один из них.

- Как бы вы прокомментировали нападки небольшой части сербской элиты на действительно величественный памятник Стефану Неманье? Это проявление русофобии?

- Да, отчасти это проявление русофобии: звучал вопрос «почему над памятником работает российский художник?» При том, я снова подчеркну, что в конкурсе участвовали и художники из других стран. Но есть еще один момент: существует часть этой сербской квази-элиты, которая считает, что только слабая Сербия - хорошая Сербия. Люди подобных взглядов есть и в России. Они убеждены, что их страна не должна быть сильной и не должна защищать свои интересы.

И для таких граждан хороша лишь та Сербия, которая раскаивается. Александр Вучич - современный президент, лидер, который смог поднять уровень Сербии в сфере экономики, политики и обороны. А ведь это мечта каждой страны - и России, и Китая, и Америки, и каждая страна имеет право на свои интересы. Мы, конечно, маленькая страна и не представляем никому никакой угрозы, но, с другой стороны, мы хотим чтить свою историю и свою культуру, и отдавая должное своему прошлому - идти в будущее.

С другой стороны, существует ситуация, в рамках которой складывается аутошовинизм, согласно которому Сербия не смеет чтить свою историю, чтобы случайно не оскорбить другие народы. Это является глубоким заблуждением. Похожую матрицу пытаются навязать и России - якобы, если русские будут гордиться своей культурой и своей историей, то это заденет чувства других народов, у которых подобной культуры и истории нет. Точно так же обстоят дела и с Сербией.

Таким образом, часть причин - политическая, потому что некоторые в принципе не хотят, чтобы памятник Стефану Неманье существовал, а некоторые выступают против того, чтобы Александр Вучич поднимал уровень сознания народа о том, кто мы.

А с другой стороны, соглашусь, что тут есть и немного русофобии - чего я попросту не могу понять. Почему те люди, которые не хотят, чтобы российский скульптор, выигравший на международном конкурсе, воздвиг памятник в Белграде - не думают о том, сколько столичных зданий построили русские? Что это за подход, когда вы говорите не о ценности художественного произведения, а о том, был скульптор русским, немцем, сербом или, уж не знаю, индусом. Это какая-то невероятная вещь, по сути, это частичный расизм, который, к сожалению, является частью повседневной жизни в Сербии, есть у нас и такие люди.

- Объясните нашим читателям - почему вы так симпатизируете России?

- Я вырос на любви к России. Моя покойная бабушка была партизанкой во время Второй мировой войны, она воевала вместе с красноармейцами. Я вырос на русской литературе. Если вы искренни - вы просто не можете не любить народ, который всегда был с нами и не сделал нам ничего плохого. А нам русские никогда не причиняли зла.

Я уважаю и представителей других народов - как я уже сказал, в этом городе большие вещи делали и другие иностранцы, однако считаю, что отношения между Россией и Сербией - братские, и вы не можете не уважать людей, которые любят и уважают вас. А Россия и российский народ уважают Сербию. Я думаю, что это нужно сберечь.

В остальном вы видели, что наш президент, хотя мы и планируем вступить в Европейский союз, единственный в Европе заявил, что Сербия не будет вводить санкции против России. Многие другие были не в состоянии этого сделать. Потому что Сербия не желает строить свою политику на испорченных отношениях с другими странами, включая Россию, потому что мы ценим отношение России к нам.

Нас могут принять такими, какие мы есть, или не принимать нас вовсе. Нет нужды портить отношения с Россией или Китаем, потому что это в интересах других государств - главное, что в интересы Сербии это не входит. И в этом смысле я рад, что Сербия стала достаточно сильной, чтобы искренне выражать свое мнение, а мы действительно считаем, что Россия - наш друг, это было доказано бесчисленное количество раз, и у нас нет причин это скрывать.

Меня так воспитывали, я образован таким образом, да и любой серб, который скажет, что испытывал дискомфорт, находясь в России - просто соврет. Это точно ложь. Мне действительно дорого, что у нас такие отношения, и приятно, что через политические отношения подтверждаются эти чувства нашего народа.

Как человек, чьи предки были в партизанском движении - я хочу сказать вам одну вещь, о которой в Сербии редко говорят. Во время войны у нас было коллаборационистское правительство, как и во многих европейских странах. И это коллаборационистское правительство после войны судили, иной судьбы они не заслуживали - ведь за сотрудничество с нацистами необходимо судить. Тем не менее, даже эта коллаборационистская власть, которая находилась под полным контролем немцев - не отправила ни единого сербского солдата на Восточный фронт воевать против советской армии.

Все остальные европейские страны, коллаборационистские правительства своих солдат отправляли. На Восточном фронте были и солдаты усташского Независимого государства Хорватия, и Испании, и Румынии, и Болгарии, и Франции, и Нидерландов. Всё это были сторонники коллаборационистских правительств, которые, впрочем, не представляли позицию большей части народа. То, что на этом фронте были испанские военные - не значит, что большинство испанцев поддерживало такую политику. Но фактом остается то, что ни один сербский солдат, даже из числа тех, кто поддерживал оккупантов - не воевал против советской армии.

- А как бы вы объяснили заявления той малой части сербской элиты, которая любит повторять, что сантименты по отношению к России - «излишни», что «следует смотреть в будущее», что «Россия слишком далеко»?

- Дело в том, что они не понимают, что нас как сербов больше всего волнуют сербские интересы. Это так же нормально, как то, что россияне в первую очередь думают о российских интересах, а китайцы - о китайских, или американцы - об американских. Вы же не думаете, что американцы о чьих-нибудь интересах заботят больше, чем о своих собственных?

А мы заботимся о сербских интересах и ведем сербскую политику. Вучич не проводит ни про-американскую, ни про-российскую, ни про-китайскую политику - он ведет сербскую политику. И мы стремимся к тому, чтобы наш народ жил лучше, чтобы здесь было больше рабочих мест, чтобы мы были в более стабильной позиции, чтобы наши национальные интересы были защищены. И чтобы выжить, будучи маленьким народом. По мировым меркам мы действительно маленький народ.

Те люди, которые так говорят, думают, что Сербия не имеет права на самостоятельную политику. Политика же Сербии заключается в том, чтобы иметь хорошие отношения и Россией, и с Китаем, и с Европейским союзом. Мы стараемся везде находить друзей и уважать тех, кто уважает нас.

Когда они так говорят - им не столько мешает Россия, сколько идея, что Сербия ведет самостоятельную политику. Потому что они считают, что у Сербии не может быть собственной политики -что по моему мнению, огромная ошибка, так неправильно. С этой точки зрения - это скорее попытка атаковать Александра Вучича за то, что Сербия поднялась с колен.

Мне этого не понять. Одно дело, понимаю, если у нас имеются политические разногласия - в этом и заключается демократия: мы не обязаны думать одинаково. Я могу еще понять, когда мы не соглашаемся по вопросу размера налогов, или каким образом надо прививать людей, как именно развивать экономику или общество. Но мне непостижимо, когда мы не можем достичь согласия в вопросе «должна ли Сербия быть сильной?». Ведь эта Сербия принадлежит всем — и тем, кто думает, как Александр Вучич, и тем, кто считает иначе.

Уму непостижимо, когда люди работают против интересов собственной страны только потому, что им не по вкусу Александр Вучич. В этом смысле я счастлив, что в Сербии проводится сербская политика - а это, среди прочего, означает быть друзьями с теми, кто вас уважает. Российская Федерация Сербию уважает, так что я тут не вижу никакой дилеммы.

- На презентации вашей книги вы сказали, что планируете опубликовать еще одну историю о визите Владимира Путина на белградский стадион «Маракана» (принадлежащий команде «Црвена Звезда» — прим. ФАН) в 2011 г. Пожалуйста, объясните российским зрителям, почему этот визит был для вас таким важным и какую роль вы сыграли в этом событии?

- В 2011 г. я входил в исполнительный совет футбольного клуба «Црвена Звезда», а российская компания «Газпром» стала генеральным спонсором клуба. Тогда мы в «Црвеной Звезде» узнали, что Владимир Путин приедет в Сербию. Для нас, особенно с учетом того, что «Газпром» стал генеральным спонсором команды, это было хорошей возможностью организовать визит Путина на «Маракану».

Тогда я позвонил моим друзьям из «Ночных волков», среди которых и господин Савич, и господин Йованович из Ниша, и я спросил Сашу Савича - могут ли они мне помочь познакомиться с «Хирургом», который руководит «Ночными волками». Они мне перезвонили через пару дней и сказали: «Хирург тебя ждет, приезжай в Москву».

Я полетел с ними в Москву, там познакомился с «Хирургом», который стал моим другом и два раза приезжал в Белград ко мне в гости. Я рассказал «Хирургу», что готовится визит Путина и спросил, может ли он мне помочь вступить в контакт с президентом, чтобы мы ему предложили стать нашим гостем на «Маракане». Он нам с этим помог. Как именно - только он знает. К тому времени у нас уже прошли встречи с представителями администрации, из близкого окружения Путина, который тогда был премьер-министром.

С ними мы договаривались, чтобы во время визита в Белград он посетил и «Маракану». Мы встречались с «Газпромом», встречу основных составов организовать не получалось, матч на «Маракане» сыграли юниорские составы «Звезды» и «Зенита». Путин прибыл с визитом в Белград, и по окончанию официальной программы он посетил Храм святого Саввы, тогда он заинтересовался строящимся Храмом Святого Саввы и выделил крупное пожертвование на мозаику его внутреннего убранства, укладку которой осуществил русский академик Мухин.

Затем он приехал на стадион, где тогда собралось порядка 35000-40000 человек, хотя поверьте, если бы могли заранее сообщить о визите Владимира Владимировича - были бы заполнены все 55000 мест. На стадионе ему аплодировали так, что, я уверен, это его лично тронуло, что можно увидеть на видеозаписях.

Сербское правительство тогда не поддержало идею, чтобы Путин приехал на «Маракану», они были против, но даже они не могли этому помешать. Владимир Путин заявил, что это его частный визит, и в частном порядке он может встречаться с тем, с кем хочет. Во всяком случае, мы это тогда организовали, и я думаю, что это было мощным публичным проявлением сербско-российской дружбы.

Это не входило в интересы тогдашнего президента Тадича, которого Россия интересовала только, если от неё можно что-то получить, но так, чтобы не было известно, что у нас тесные политические отношения с Россией, поскольку он вёл совершенно иную политику. Его политика была политикой слабой Сербии - Сербии, которая постоянно извиняется перед другими.

Мы шутили, что мы буквально «похитили» премьера Путина из рук Тадича и привезли его на «Маракану». Я рад, что так произошло, потому что эта картина общего скандирования, общего выражения дружбы сначала облетела Россию - в России это была действительно большая новость, как и во всем мире. Я счастлив, что участвовал в этом, что это была моя идея, которую мы реализовали. Разумеется, я благодарен «Хирургу», моим друзьям из «Ночных волков», всем людям, которые приняли участие в организации. И я счастлив, что это вообще произошло.

Об этом мало говорили, но я упомянул об этом на своей презентации и сказал, что напишу одну историю, потому что я считаю, что эта история не только интересна сама по себе, но и определенным способом повлияла на наши отношения.

- К сожалению, я не могу обойти следующий вопрос: кто стоит за недавним осквернением Вечного огня? Может быть, за исполнителями стоят какие-то внешние силы, и знаете ли вы, к чему пришло расследование?

- Эти люди арестованы. Я не думаю, что они руководствовались настроениями против России. Это были правые радикалы, которые посчитали должным выступить против самой коммунистической символики - пятиконечной звезды, против идеологии - не понимая, что люди, которые отдали жизни за освобождение Белграда, действительно тогда носили пятиконечные звезды, воюя в рядах Красной армии, но освобождение Белграда не имело никакого отношения к идеологии. Это великий акт освобождения Белграда от фашизма.

Фашизм был величайшим злом на планете. Там похоронено 940 красноармейцев, которые погибли за освобождение Белграда, и почти 2000, две тысячи девятьсот с чем-то участников партизанских отрядов, т.е. югославских партизан. Большей частью они были из Сербии. Они там покоятся, и осквернить «Вечный огонь» - значит осквернить их могилы.

Вандалы понесут за это заслуженное наказание, их очень быстро арестовали - их личности идентифицировали с помощью установленных там камер. За несколько дней до этого похожий акт был совершен против бюстов национальных героев в парке Калемегдан. Вандалы не понимают, что всё это - история Белграда, что и партизаны, и другие люди - часть этой истории. Мы должны относиться к прошлому так, чтобы уважать всех, кто был частью нашей истории, а трагические противостояния в прошлом не должны разделять нас в будущем.

Вандалы были наказаны должным образом, а я счастлив, что был частью инициативы по установлению памятника «Вечного огня» освободителям Белграда. Вы можете быть уверены, что в будущем подобные акты не повторятся.

- Как Белград справляется с пандемией коронавируса в экономическом плане? Мы видим, что в Белграде активно ведется массовое строительство — но после такого глобального кризиса есть ли возможность закончить начатые проекты?

- Да, конечно, есть. Мы постарались (и у нас получилось) сделать что-то похожее на то, что происходило у вас в Москве - чтобы все промышленные объекты работали, не закрывать их, чтобы не оказаться в ситуации, когда ничего не работает из-за вируса. Этот вирус очень специфичен, а длящийся уже год кризис затрагивает не только систему здравоохранения и эпидемиологии. Это и политический, и экономический кризис.

Было очень важно обеспечить сохранение экономической жизни, чтобы промышленность работала, но одновременно следовало защищать и здоровье граждан. Мы входим в список стран с самым высоким процентом вакцинированного населения, среди прочего, и благодаря тому, что мы купили российскую вакцину «Спутник V».

На примере ситуации со «Спутником V» вы можете увидеть один ключевой момент. Не знаю, помните ли вы, но мы первые в Европе осмелились купить российскую вакцину, и стали первой европейской страной, помимо Российской Федерации, где она появилась. Потому что в самом начале наш президент заявил, что мы закупим все доступные вакцины, и нас не интересует, российская это вакцина, китайская, американская, немецкая, индийская. Каждый препарат, который одобрит наша Комиссия, наше агентство по медикаментам - будет в Сербии, и люди смогут им воспользоваться. Эта политика оказалась верной: у нас вакцины есть, а у Европейского союза - нет.

Но помните ли вы, каким нападкам подвергалась Сербия, потому что закупала российскую вакцину? А теперь её уже купила Венгрия, Чехия думает об этом, австрийский премьер-министр договорился о производстве российской вакцины в Австрии, и очевидно, что часть Европейского союза (Италия, например) постепенно закупает российскую вакцину.

Сделав разумный шаг, мы обеспечили, чтобы достойная вакцина попала в Европу. Я считаю, что так и надо действовать, поскольку вакцина, как я уже сказал — это вопрос не только здравоохранения, но и экономики. Поэтому нам и удалось продолжить реализацию всех проектов.

Мы подписали несколько договоров о строительстве метро в Белграде - для нас это значимый проект, стоимость которого составляет 4,4 миллиарда. Я безумно рад, что мы продолжили все инфраструктурные проекты, потому что таким образом наш город продолжает развиваться - именно потому, что мы обеспечили достаточно количество вакцин и смогли защитить население, чтобы можно было работать дальше.

- Последний вопрос касается запрета на ваш въезд в Косово и Метохию, где вы оказывали поддержку сербскому народу. Отреагировал ли на него кто-нибудь из Брюсселя или западных стран - особенно учитывая, что это очевидное нарушение всех достигнутых соглашений, особенно о свободе перемещения?

- Конечно, никто не отреагировал, неужели вы ожидали, что отреагируют? Что касается запрета, прежде всего, я местный чиновник, представляющий Белград, а не Правительство, и у них не было никаких оснований запрещать мне въезд. Во-вторых, я ездил в Косово, чтобы подписать договор о побратимстве Косовской Митровицы и Белграда, и посетить две стройки: здания для сербских беженцев и детской площадки.

Тем самым албанцы показали, что сербы не могут сотрудничать с Белградом, что сербы не имеют право на нормальные квартиры и детские площадки. При этом детская площадка строится для всех - мы не делим детей на сербских и албанских. Каждый ребенок имеет право играть на детской площадке, чьим бы он ни был, - и это нормальный подход.

В Сербии проживают албанцы - и никто к этим регионам страны не проявляет иного отношения по сравнению с теми, где большинство населения представлено сербами. Это была попытка Приштины продемонстрировать силу и показать сербам, что у них нет права даже на детские площадки из Белграда.

Это было более, чем символично. Я понял этот сигнал. Белград, разумеется, закончил строительство здания и площадки, и Белград, конечно, продолжит помогать сербскому населению вне зависимости от того, могу я въехать в Косово или нет. Это, разумеется, нарушение соглашений, у них на это права не было, но албанцы таким образом пытаются предотвратить сотрудничество, думая, что могут отделить сербов из Косово и Метохии от Сербии, потому что они считают, что смогут таким образом осуществить свои цели, которые не получилось реализовать ранее.

Это абсолютно ошибочная политика - но таким образом они продемонстрировали свое отношение к сербам как к гражданам второго сорта, у которых нет права даже на собственные детские площадки.

Алина Арсеньева